Пока Россия катится вниз по наклонной плоскости. Это движение, начатое еще до распада СССР, ускорилось после этого распада. Все, что сделал Путин за последние шесть лет, не устранило главного. А именно – причин, в силу которых распад начался и продолжается.

Путин борется со следствиями, но причины не устраняются. Война в Чечне – ярчайший пример. Эта война – следствие распада СССР и кризиса всех форм идентификации, породивших распад и ставших его наследством. Раз идентичность была разрушена, то возник вопрос: в каком смысле чеченское население Чечни идентифицирует себя с новым Центром, который чужд прежним Смыслам и невнятен в смысловой сфере?

Старый Центр худо-бедно отстаивал нравственность и мораль. А новый?

Старый Центр "остаточно тяготел" к социальной справедливости, идеологически декларировал ее и кое-что делал на практике (общедоступность образования, здравоохранение, социально-экономический минимум для всех и так далее). А новый?

Вышеназванные черты старого Центра гарантировали ему ресурс кавказской лояльности. Я слышал рассказы тех, кто вводил Красную армию на Кавказ. Они были удивлены лояльностью религиозных кавказских групп. Тех групп, которые должны бы были поднять кавказские народы на борьбу против безбожников. А представители религиозной элиты (суфии, например) говорили: "Вроде бы безбожники! Ан нет! Мы видели, как впереди их войска идет сам Зеленый Гызр". Сравните, кстати, с тем, что написал Блок: "В белом венчике из роз впереди Иисус Христос".

Издевок по этому поводу было предостаточно. Но те, кто издевался, делали это без оглядки на элементарную государственную логику. Идеологическая компенсация конфессиональных и этнических противоречий... Социокультурная привлекательность... Элитный смысловой и политический симбиоз... Это было. И этого нет. А чем это может быть заменено? Под каким стягом – ладно, войдет и победит... главное, удержится на Кавказе русская армия? Ведь того стяга, который реял над войсками, чей подвиг был воспет общеизвестным: "Дрожи, Кавказ, идет Ермолов!" – тоже нет. Можно напугать людей разгулом квазиисламских банд, можно задействовать их инерционные представления о старом Центре, переносимые на новый Центр, но это ненадолго.

Отложить значит не выжить

России срочно необходимо решить идеологические задачи. Подчеркиваю – идеологические, а не пиаровские. Если говорить еще более точно, то задачи восстановления Больших Смыслов своей государственности. Если смысловое пространство оскудевает – жухнет, сворачивается, то сразу следом за этим начинается государственный распад. Неужели опыта СССР недостаточно, чтобы это понять?

Путин эффективно преодолел те следствия, которые порождены эрозией Большого Смысла. Он остановил чеченский сепаратизм с помощью подавляющего силового преимущества и опираясь на инерционный ресурс державности. Этот ресурс был весь израсходован в некоей суррогатной патриотической идеологии, которая была создана под выборы и с трудом прожила два срока. Чинить и латать эту идеологию невозможно. Смыслы (назовем их имитационно-модернистскими), которые данный субпродукт должен был поддержать и подпитать, оказались на голодном пайке. Я поражаюсь тому, что они так долго на нем прожили. Но сейчас эти смыслы умирают.

Специалисты по смыслам (а это не только ученые) видят то, что другие лишь чувствуют. Кому-то это покажется мистикой, но это, поверьте, абсолютная реальность. Ты видишь, как вселенная смыслов сворачивается, расползается, разъедается. Ты видишь эту смысловую катастрофу. А другие ее лишь чувствуют. Ее последствия разлиты в воздухе. Но хозяйственники, администраторы, силовики, бизнесмены... Они вне этого. И они говорят: "Построили такую-то ракету, так-то наполнили бюджет"... Сколько было ракет у СССР! И что? Помогли эти ракеты в решающий момент? Спасли от государственной катастрофы?

В поисках потерянного смысла

Российская актуальная элита отчуждена от смыслов. Она чужда им, как никогда ранее. Под крики о безбожии коммунистов к власти пришла ультраматериалистическая когорта. Коммунисты по отношению к ней были еще как-то заданы в сфере идеального. Как-то с этим соотнесены (хотя, конечно, уже слабо). Но тут-то – только вещественное!

Между тем, подлинная власть не носит вещественного характера. Миром правит невещественное. Так это происходит везде. И нам не удастся отгородиться от этого. Не будет здесь царства своего Смысла – здесь будет царство чужого Смысла. Или царство Антисмысла. Последнее даже более вероятно. Достоевский же не высасывал из пальца. Он писал с натуры. И эта натура никуда не делась. Нет Смысла – так все позволено.

Катастрофа разворачивается – подчеркиваю, уже разворачивается – в невидимой для большинства сфере. Но эта сфера, сфера, так сказать, государственных ноуменов (эйдосов, как сказал бы Платон), плавно перетекает в феноменальное. И никто не нашел еще способов отделить феномен от ноумена, имманентное от трансцендентального. Разве что у Зурабова есть ноу-хау по этому вопросу... Но тогда почему он держит его в секрете? Получил бы Нобелевскую премию...

Поскольку практики склонны фыркать от заумных рассуждений (а без этих рассуждений они будут сокрушительно опрокинуты), то я поясню.

Феномен – это коррупция, которую очень справедливо бичевал недавно Президент России.

А ноумен, соответствующий коррупции, эйдос этой самой коррупции – это безнравственность. Как бороться с коррупцией, не восстановив нравственность в ее правах? Как создавать капитализм без протестантизма или конфуцианства? Как выводить на какие-то новые рубежи то, что хочет навсегда залечь в окопах, дотах и бункерах "первоначального накопления"?

Раковая опухоль коррупции

Официальные лица говорят о сотнях миллиардов долларов, которые, минуя по-прежнему бедствующие низы, застревают в этой самой коррупции. И что делать? Если масштабы действительно таковы, если все это действительно носит тотальный характер и пронизывает общество снизу доверху, то это не коррупционный перекос, а криминальное государство. Почему оно криминальное? Потому что было провозглашено, что капитализм будем строить, исходя из стартовых возможностей советского общества.

В советском обществе стартовые возможности для капиталистических инициатив однозначно находились в социальной сфере, преодолевшей моральные запреты – криминальной и субкриминальной.

Соответственно возник (при переводе этой сферы в элиту) криминальный и субкриминальный смысловой мейнстрим. Он воспроизводится. Многие говорят: "В России деньги стали национальной идеей". Не хочу быть превратно понятым, деньги – прекрасная вещь. Но только тогда, когда они не становятся национальной идеей. А когда они ею становятся, то нация исчезает. А государство, как говорили классики, "превращается". Попросту: деньги как национальная идея – это стопроцентная формула криминального государства.

Обретение смысла

Ближайшие 25 лет распадутся на три периода.

Первый – осознание роли Смыслов.

Второй – выработка Смыслов.

Третий – переход от смыслообновления и смыслоконсолидации к переменам в реальной жизни.

Хотелось бы, чтобы третий период начался лет через 10. Потом будет поздно. Последующие 15 лет – это всего-то три пятилетки. А сколько за это время придется решить!

Смысл, 28.12.2006 г.