Автобус № 9 проехал мост через мелководную речушку, развернулся возле кирпичного завода и остановился. Конечная. Поселок Волховский. С виду поселок довольно многоликий. Две девятиэтажки, с десяток хрущевских пятиэтажек и большой частный сектор. Школа, училище, пара продуктовых магазинов. Несколько точек наркоторговли. Самогон можно приобрести в каждом подъезде. Тоска. Автобус постоял десять минут с открытыми дверьми, завелся и уехал. Для этого окраинного поселка "девятка" не просто автобус, а вообще единственная связь с внешним миром, если не считать телефон. Когда уходит последний автобус, кажется, что этот населенный пункт - необитаемый остров. Впечатление обманчивое, и через минуту от него не остается и следа.

Остров обитаем. С наступлением сумерек поселок из тихой безлюдной окраины превращается в дикий вертеп. Люди, приехавшие на последнем автобусе, спешат скорее дойти до своих домов и квартир. Главное не нарваться на хулиганов, которые, чуть только стемнело, как горох высыпают на улицы. Откуда-то из подворотни раздается дикий вопль. Идущие домой люди ускоряют шаг. Там в подворотне кого-то бьют. Судя по пьяным крикам, чередующимся с матом, — разборка среди своих, поселковых. Все нормально, подобное происходит в поселке каждую ночь. В другой подворотне другие подростки чего-то пьют прямо из горла бутылки и закусывают общипанным батоном. Они о чем-то говорят, и разговор, видать, серьезный, - на асфальте возле их ног валяется несколько пустых бутылок. По отрывкам слов можно разобрать суть — Хамид козел, а Маринка сука.

По вечерним улицам поселка взад и вперед снуют шатающиеся тени. Пропитые беззубые лица с синяками под глазами стягиваются к ларькам. У ларьков тоже начинается какая-то потасовка — у кого-то на выпивку нет денег, и он настойчиво требует с собой поделиться. Со звоном разлетается витрина уже закрытого продуктового магазина. Прошел всего час, как стемнело, вся ночь еще впереди... Лет пятнадцать назад у поселка было будущее. Восьмилетнюю школу собирались достраивать и преобразовывать в десятилетнюю, работал клуб, где для школьников и всех жителей поселка за десять копеек показывали фильмы, а также организовывалось множество всяких кружков и секций для молодежи. По вечерам в сосновом бору, который раскинулся рядом со школой, семейными парами гуляли жители поселка. Пьяные если и были, то не буйствовали. В поселковой библиотеке постоянно были очереди. Волховский благоустраивался.

Уже на закате СССР в поселке было развернуто строительство многоэтажных домов. Был план подведения троллейбусных линий. В результате благоустройства поселок должен был преобразиться, вырасти и вверх, и вширь, стать полноценным районом современного города. Но не стал. Вместо этого Волховский превратился в пьяный гадюшник. Серые стены, унылые бледные лица. Все жители поселка, кому не по душе ежедневные алкоголические оргии на улицах, стремятся уехать оттуда. Таких на самом деле много — работяг, пашущих либо на кирпичном заводе, либо на предприятиях города, имеющих жилье в поселке, но не принимающих его ночную беспросветную жизнь. Однако вырваться из этой глухой окраины довольно трудно — для большинства купить жилье в городе совершенно не по карману. Некоторые идут на жутко невыгодный обмен, лишь бы вырваться из беспросветной дыры, но все же мало в городе находится дураков, кто согласен переехать в квартиру, пусть и большую по площади, зато в Волховском. Много в поселке и безработных, не сумевших никуда пристроиться в новых диких условиях существования.

Так и спиваются люди от этой безысходности, бесперспективности. Нагляднее всего безнадега проявляется в поведении молодежи. По выходным в здании училища проходит дискотека. Назвать ее культурным мероприятием не поворачивается язык - это скорее центр для выплескивания негативной энергии. Чего там только не происходит! Под звуки низкопробной попсы там торгуют шестидесятиградусной самогонкой и целым набором различных наркотиков. Облуневшие и обдолбанные подростки постоянно прямо на крыльце училища устраивают разборки, нередко переходящие в поножовщину. Все отношения там — "по понятиям". Чаще всего причиной конфликта становятся случайные слова или неосторожные движения. Кто-то что-то кому-то сказал, а кто-то третий принял слова на свой счет — и тут же, без лишних слов, он бьет "обидчика" по лицу. А у того на дискотеке полно друзей, да и у ударившего друзей тоже порядком. Уже можно сказать, что дискотека "удалась". Разборки будут длиться всю ночь, и даже когда заведение закроется, с крыльца мало кто уйдет. А утром никто не удивится лужам запекшейся крови на ступеньках училища. Немногие из парней ходят на дискотеку без ножа или кастета. У девчонок в сумочках зачастую лежит газовый баллон — они, кстати, тоже общаются "по понятиям", пьют самогон, дерутся. К незнакомому "неместному" человеку на дискотеке вообще будет особое отношение — скорее всего, его просто изобьют, если у него нет друзей из местных. Иногда на дискотеку приходят цыгане. У поселковых с ними постоянный конфликт. Суть конфликта любой местный завсегдатай дискотеки объяснит так: "А они пристают к нашим бабам!" Цыгане держатся кланом, у них строгая иерархия — кто-то "авторитет", кто-то "шестерка". Но из-за своей организованности победителями большинства стычек являются они. За это местные их люто ненавидят. Часто в самый разгар дискотечной потасовки приезжает милиция на нескольких машинах. Бывает так, что милиция прибывает слишком поздно...

Вообще, убийства в Волховском происходят довольно часто. В большинстве своем это пьяная бытовуха. Тот, кто начинает спиваться, очень быстро уходит на дно. Пьют там по-черному, пропивают все что можно. Сначала выносят вещи из дома, потом идут воровать или начинают барыжить наркотиками. Милиция их быстро вычисляет, и они садятся в тюрьму. Клуба в Волховском уже давно нет — в его стенах расположилась какая-то модная религиозная секта. Прихожан у секты мало, зато хватает денег на аренду помещения. Школа так и остается восьмилетней, на ее развитие, конечно же, нет денег. В сосновом бору вся земля усыпана осколками битых бутылок — пьянки "на природе" в теплое время года пользуются большой популярностью. Все фонари вдоль улиц разбиты. На всем лежит печать деградации и вырождения. Давно перестала быть культурным центром поселка и библиотека. Читать нынче не модно. И жить легче — думать не надо. Вот так и существует эта городская окраина. Ничем не хуже и не лучше других подобных окраин России. Такие окраины можно называть словом "гетто". Наверное, они являются необходимой изнанкой неоновых витрин дорогих ресторанов и казино больших городов.

22.04.2007 г.